Я знаю наемников и я знаю, что Юнкай не сможет выплатить им достаточно, чтобы они вступили в бой с пламенем дракона. Поэтому я спрашиваю вас… если мы не заключим мир и начнется битва, прилетят ли драконы? Присоединятся ли они к битве?

"Они придут", — мог бы сказать сир Барристан. Их приведут шум, крики, вопли и запах крови. Это привлечет их на поле боя, также как и рев из ямы Дазнака привлек к алым пескам Дрогона. Но когда они придут, будут ли они отличать одних от других? Почему-то он так не думал. Поэтому он произнес лишь:

— Драконы будут делать то, что делают драконы. Если они прилетят, одной лишь тени будет достаточно чтобы испугать работорговцев и обратить их в бегство.

Затем он поблагодарил и отпустил их всех.

Серый Червь задержался после того, как остальные ушли.

— Они будут готовы, как только сигнальный огонь загорится. Но Десница должен знать, что когда мы начнем атаку, юнкайцы убьют заложников.

— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это, мой друг. У меня есть…идея. Но прошу извинить меня. Пришло время сообщить Дорнийцам о смерти их принца.

Серый Червь склонил голову.

— Он повинуется.

Сир Барристан взял двух вновь посвященных рыцарей с собой в подземелья. Скорбь и чувство вины легко сводят людей с ума, а оба они, и Арчибальд Айронвуд (Железнолес?), и Геррис Дринкуотер (Пейвода?), были причастны к гибели своего друга. Однако, перед самой дверью камеры сир Барристан попросил Тама и Рыжего Ягненка подождать снаружи, а сам вошел внутрь сообщить дорнийцам, что агония принца окончилась.

Сир Арчибальд, лысый здоровяк, не говорил ничего. Он сидел на краю соломенного тюфяка, уставившись на свою забинтованную льном руку. Сир Геррис ударил по стене кулаком.

— Я говорил ему, что это дурацкая затея. Я умолял его вернуться домой. Ваша сучка королева презирала его, все это видели. Он пересек мир, чтобы предложить ей свою любовь и верность, а она рассмеялась ему в лицо.

— Она никогда не смеялась, — сказал Селми. — Если бы вы знали ее, вы бы знали это.

— Она с отвергла его. Он предложил ей свое сердце, а она отшвырнула его и ушла трахаться со своим наемником.

— Вам лучше последить за языком, сир. — Сиру Барристану не нравился этот Геррис Дринкуотер, и он не позволит ему поносить Дейенерис. — Смерть принца Квентина — дело его собственных рук, и ваших.

— Наших? И в чем же наша вина? Да, Квентин был нашим другом. Вы можете сказать, что он был глуповат, но все мечтатели — глупцы. Но в общем и целом он был нашим принцем. Мы были обязаны ему подчиняться.

Сир Барристан не мог оспорить эту истину. Большую часть своей собственной жизни он провел, подчиняясь приказам пьяниц и безумцев.

— Он пришел слишком поздно.

— Он предложил ей свое сердце, — вновь сказал сир Геррис.

— Ей были нужны мечи, а не сердца.

— Он бы дал ей и копья Дорна тоже.

— Дал, если бы смог. — Никто сильнее Барристана Селми не хотел, чтобы Дейенерис проявила благосклонность к дорнийскому принцу. — Но он пришел слишком поздно. И это безрассудство… подкупить наемников, спустить на город двух драконов… это было безумием и даже хуже того. Это было предательством.

— Все что он сделал, он сделал из любви к Дейенерис Таргариен, — настаивал Геррис Дринкуотер. — Он доказывал, что достоин ее руки.

Старый рыцарь услышал достаточно.

— Все, что принц Квентин сделал, он сделал ради Дорна. Вы принимаете меня за выжившего из ума дедулю? Я провел свою жизнь рядом с королями, королевами и принцами. Солнечное Копье собирается поднять оружие против Железного Трона. Нет, не стоит беспокоиться, отрицая это. Доран Мартелл не тот человек, кто созывает свои копья, не надеясь победить. Долг привел принца Квентина сюда. Долг, честь, жажда славы… но никак не любовь. Квентин был здесь из-за драконов, а не из-за Дейенерис.

— Вы не знали его, сир. Он…

— Он мертв, Дринк. — Айронвуд поднялся. — Слова не вернут его назад. Клетус и Уилл тоже мертвы. Так что закрой свой чертов рот, пока я не засунул в него кулак. — Рослый рыцарь повернулся к Селми. — Что вы собираетесь с нами делать?

— Скахаз Бритоголовый хочет, чтобы вас повесили. Вы убили четверых его людей. Людей королевы. Два вольноотпущенника следовали за ней еще с Астапор.

Айронвуд не казался удивленным.

— Воины-бестии, да. Я убил лишь одного, с головой василиска. Остальных прикончили наемники. Хотя это не имеет значения, я знаю.

— Мы защищали Квентина, — сказал Дринкуотер. — Мы…

— Помолчи, Дринк. Он знает. — Сиру Барристану рослый рыцарь сказал:

— Нет нужды приходить и разговаривать, если вы собираетесь повесить нас. Так что это не так, верно?

— Нет. — Этот может оказаться и не таким тугодумом, как кажется. — От вас живых мне больше пользы, чем от мертвых. Послужите мне, и после я подготовлю корабль, чтобы отвезти вас обратно в Дорн, и отдам вам кости принца Квентина, чтобы вы вернули их его лорду-отцу.

Сир Арчибальд скривился.

— Почему это всегда корабль? Но кто-то должен отвезти Квена домой. О чем вы просите нас, сир?

— О ваших мечах.

— У вас тысячи мечей.

— Вольноотпущенники королевы еще никогда не проливали кровь. Наемникам я не доверяю. Безупречные — храбрые солдаты… но не воины. Не рыцари. — Он помедлил. — Что произошло, когда вы пытались забрать драконов? Расскажите.

Дорнийцы обменялись взглядами. Затем Дринкуотер сказал:

— Квентин сказал Принцу-Оборванцу, что может контролировать их. Он сказал, это у него в крови. В нем была кровь Таргариенов.

— Кровь дракона.

— Да. Наемники должны были помочь нам заковать драконов в цепи, чтобы мы смогли отвезти их на пристань.

— Оборванец договорился насчет корабля, — сказал Айронвуд. — Большого. На случай если нам удастся схватить обоих драконов. А Квент собирался оседлать одного из них, — он посмотрел на свои забинтованные руки. — Однако, как только мы вошли, стало понятно, что ничего из этого не выйдет. Драконы слишком одичали. Цепи… там была куча обломков цепей повсюду, больших цепей, со звеньями размером с вашу голову, смешанных со сломанными и расщепленными костями. Квент, спасите его, Семеро, выглядел так, как будто вот-вот обмарает штаны. Кагго и Мерис не ослепли, так что тоже это видели. А затем один из арбалетов выстрелил. Может они собирались убить драконов с самого начала, а нас использовали, чтобы добраться до них. С Оборванцем никогда не знаешь наверняка. В любом случае, как ты метко подметил, это было глупо. Арбалетный болт лишь разозлил дракона, а настроение у них и так было неважнецким. А затем… затем… все стало действительно плохо.

"И Гонимых Ветром как сдуло", сказал Сир Геррис. "Квент орал, покрытый огнем, а они сбежали. Кагго, Милашка Меррис, все, кроме уже мертвых."

"Ох, а что ты ожидал, Дринк? Кошка убъет мышь, свинья будет валяться в грязи, а наемник сбежит при первой возможности. За это нельзя винить. Просто животный инстинкт."

— Он прав, — сказал сир Барристан. — Что Принц Квентин пообещал Ободранному Принцу в обмен на его помощь?

Он не получил ответа. Сир Геррис взглянул на Сира Арчибальда. Сир Арчибальд посмотрел на свои руки, на пол, на дверь.

— Пентос, — сказал сир Барристан. — Он пообещал Пентос. Говорите. Теперь ваши слова уже не смогут ни помочь, ни повредить принцу Квентину.

"Ага", ответил угрюмо Сир Арчибальд. "Это был Пентос. Они подписали бумаги, оба."

Вот он шанс. "У нас до сих пор есть Гонимые Ветром в подземельях. Эти лживые дезертиры.". " Я помню", сказал Айронвуд. "Хангерфорд, Солома, еще кто-то. Некоторые из них были не так уж плохи "для наемников. Другие, ну, может они могли бы немножко умереть. Какие из них?"

"Я имел в виду отправить их назад к Ободранному Принцу. А вас вместе с нимим. Вы будете двумя среди тысячей. Ваше нахождение в лагере Юнкайцев должно остаться незамеченным. Я хочу чтобы вы доставили послание Ободранному Принцу. Скажите, что я послал вас, что я обращаюсь от имени королевы. Скажите ему, он получит свою цену, если доставит назад наших заложников, целыми и невредимыми."