— Мог бы? — Станнис не обратил внимания на титул. — Или пошлешь?

— Пошлю. Вам они понадобятся. И крепкие низкорослые лошади тоже. Дороги там наверху больше похожи на козлиные тропы.

— Козлиные тропы? — глаза короля сузились. — Я говорю о быстром броске, а ты тратишь мое время на козлиные тропы?

— Когда Молодой Дракон покорял Дорн, он воспользовался козлиной тропой, чтобы обойти дорнийские сторожевые башни на Костяном Перевале.

“Я слыхал эту байку, но Даэрон сделал из мухи слона в своих тщеславных летописях. Флот выиграл ту войну, а не козьи тропы. Дубовый кулак сломал Дощатый Город(?) и зацепил на полпути Зеленую Кровь(?), пока главные силы Дорна были заняты проходом принца.” Станнис барабанил пальцами по карте. “ — Эти горные лорды не будут препятствовать моему проходу?”

— Только пирами. Каждый будет пытаться превзойти других гостеприимством. Мой лорд-отец говорил, что он никогда не ест вполовину так хорошо, как когда посещает кланы.

— Думаю, ради трех тысяч людей я смогу вынести немного волынок и каши, — сказал король, хотя его тон выражал недовольство даже этим.

Джон повернулся к Мелисандре.

— Миледи, предостерегаю, древние боги сильны в горах. Члены кланов не потерпят оскорбления сердцедрева.

Ее это, похоже, позабавило.

— Не бойся, Джон Сноу, я не побеспокою твоих горных дикарей и их темных богов. Мое место здесь, с тобой и твоими отважными братьями.

Этого Джону Сноу хотелось меньше всего, но прежде чем он успел возразить, король сказал:

— Куда бы ты предложил мне направить этих доблестных воинов, если не против Дредфорта?

Джон бросил взгляд на карту.

— Темнолесье.

Он постучал по нему пальцем.

— Если Болтон собирается биться с железнорожденными, значит, и Вы должны. Темнолесье — это замок, окруженный рвом, посреди густого леса, его легко захватить врасплох. Деревянный замок, защищенный земляным валом и частоколом из бревен. Продвижение через горы будет медленным, признаю, но сверху Ваша армия сможет двигаться незаметно и быть обнаруженной лишь почти у самых ворот Темнолесья.

Станнис потер челюсть.

— Когда Бейлон Грейджой восстал первый раз, я разбил железных людей на море, где они самые свирепые. На суше, застигнутые врасплох… да. Я одержал победу над одичалыми и их Королем за Стеной. Если я также смогу разбить железных людей, север будет знать, что снова имеет короля.

А у меня будет тысяча одичалых, подумал Джон, и никакой возможности прокормить хотя бы половину из них.

ТИРИОН

"Робкая дева" двигалась в тумане, как слепец, прокладывающий путь через незнакомый зал.

Септа Лемор молилась. Туман приглушал звук ее голоса. Грифф расхаживал по палубе, его кольчуга тихо позвякивала под плащом из волчьей шкуры. Время от времени он дотрагивался до меча, как будто хотел убедиться, что оружие все еще при нем. Ролли Дакфилд орудовал шестом у правого борта, Яндри у левого. Исилла стояла у румпеля.

— Мне здесь не нравится, — пробормотал Халдон Полумейстер.

— Боишься легкого тумана? — ехидно спросил Тирион. Хотя тумана был весьма сильным. На носу "Робкой девы" стоял Юный Грифф с третьим шестом, чтобы отталкиваться им, если ему удастся разглядеть в тумане какие-либо опасности. Фонари горели на носу и на корме, но туман был настолько густым, что карлик с середины корабля видел только пятна света спереди и сзади. Ему самому было поручено заботиться о жаровне и не дать огню погаснуть.

— Это не просто туман, Хьюгор Хилл, — настаивала Исилла. — Он пахнет магией, ты бы тоже это понял, если бы у тебя был нос. Многие путешественники пропадали здесь, баржи, пираты и даже большие речные галеры. Они скитались в тумане в поисках света, но не находили его, сходили с ума или умирали от голода. Их неупокоенные души витают здесь в воздухе или страдают под водой.

"Один сейчас здесь," сказал Тирион. По правому борту из темных глубин тянулась огромная рука, способная сокрушить лодку. только кончики двух пальцев пробили поверхность реки, но, только "Робкая дева" замедлила ход, он увидел часть руки в воде и бледное лицо, смотрящее вверх. И хотя тон его был легок, он встревожился. Плохое место, заросшее отчаянием и смертью. Исилла права. Это необычный туман. Что-то грязное выросло в воде и загноилось в воздухе. Неудивительно, что каменные люди сходят с ума.

— Тебе не стоит глумиться над ними, — предостерегла его Изилла. — Шепчущие мертвецы ненавидят тепло. Они быстры и всегда в поиске новых проклятых душ, чтобы пополнить свои ряды.

— Сомневаюсь, что у них найдется саван моего размера, — карлик помешал угли кочегой.

— Ненависть не затрагивает каменных людей и вполовину так сильно, как голод, — голос Полумейсира Халдона приглушал желтый шарф, который он намотал вокруг рта и носа. — Ничего из того, что человек в здравом уме стал бы есть, не растет в этом тумане. Трижды в год триархи Волантиса посылают вверх по реке галлеи с провизией. Но эти корабли милосердия часто задерживаются и, бывает, привозят больше ртов чем еды.

— В этой реке должна быть рыба, — сказал Юный Гриф.

— Я бы не стала есть рыбу, выловленную в этой воде, — отозвалась Изилла. Точно не стала бы.

— Нам не стоит вдыхать этот туман, — сказал Халдор. — Проклятье Гарина коснётся нас.

Единственный способ не вдыхать туман, это не дышать совсем.

— Проклятье Гарина — это всего лишь серая пошесть, — сказал Тирион. — Болезнь часто поражает детей, особенно в местах с влажным и холодным климатом. Зараженная плоть становилась жесткой, отвердевшей и ломкой, хотя карлик читал, что серая пошесть могла быть остановлена соком из лайма, горчичными припарками и обжигающе горячими ваннами, как утверждали мейстеры, или молитвами, жертвоприношениями и постом, как настаивали септоны. Когда болезнь проходила, она оставляла своих юных жертв изуродованными, но живыми. Мейстеры и септоны одинаково соглашались, что дети отмеченные серой пошестью больше никогда не будут затронуты ни более редкими смертельными болезнями, ни их молниеносной родственницей — серой чумой.

— Говорят, что сырость причина болезни, — сказал он. — Заразные телесные выделения в воздухе. Не проклятия.

— Завоеватели тоже не верили, Хугор Хилл, — сказала Исилла. — Люди Воллантиса и Валлирии посадили Гарина в золотую клетку и насмехались на тем, как он взывал к Матери, чтобы они были истреблены. Но ночью воды поднялись и поглотили их, и с того дня по сегодня они не упокоены. Они там внизу все-еще под водой, те кто когда-то были Повелителями огня. Их холодное дыхание поднимается из мрака и создает эти туманы, а их плоть превратилась в камень как и их сердца.

Обрубок носа Тириона отчаянно зудел. Он почесал его. Старуха возможно права. Место не хорошее. У меня такое чувство, что я снова в уборной и наблюдаю за смертью своего отца. Он сошел бы с ума, если бы ему пришлось провести свою жизнь в сером тумане пока его плоть и кости превращались бы в камень.

Юный Грифф казалось не разделяет его опасений:

— Пусть они попытаются побеспокоить нас и мы им покажем из чего мы сделаны.

— Мы созданы из крови и костей, по образу Отца и Матери, — сказала септа Лемор. — Не смейте кичиться, я заклинаю вас. Гордыня — это тяжкий грех. Каменные люди тоже были надменными, но Скрытый Господин надменнее их всех.

Жар тлеющих углей обдал лицо Тириона.

— Скрытый Господин существует? Или он только лишь сказка?

— Скрытый Господин управлял этими туманами со времен Гарина, — сказал Яндри. — Некоторые говорят, что он и есть Гарин, восставший из его водной могилы.

— Мертвые не восстают, — настаивал Халдон Полумейстер, — и ни один человек не живет тысячи лет. Да, это Скрытый Господин. Их было много. Когда один умирает, другой занимает его место. Нынешний господин — это пират с Островов Василиска, который верил, что Ройн может дать добычу более богатую, чем Южное море.

— Мда, я тоже слышал это, — сказал Утка, — но другая байка мне нравится больше. Говорят, что он не такой как другие каменные люди, что он был статуей до тех пор, пока серая женщина не вышла из тумана и не поцеловала его устами такими же холодными как лед.