Сходство с Арьей привело его в замешательство, но лишь на мгновение. Высокая, худая, угловатая девушка, одни ноги да локти. Ее каштановые волосы были заплетены в косу и связаны полоской кожи.

Но она была старше, гораздо старше. «Эта девушка почти одного со мной возраста».

— Она поела? — Спросил Джон Малли.

— Только хлеб и бульон, милорд. — Клидас поднялся со стула. — Не стоит спешить, всегда говорил мейстер Эйемон. Еще немного, и она не смогла бы переварить это.

Малли кивнул.

— У Даннеля была одна из сосисок Хобба, и он предложил ей кусочек, но она не захотела даже притронуться.

Джон не мог винить ее за это. Сосиски Хобба были сделаны из сала, соли и того, о чем Джон не хотел задумываться.

— Возможно, нам просто стоит оставить ее отдыхать.

В этот момент девушка приподнялась и села, прижимая плащ к своим маленьким бледным грудям. Она выглядела смущенной.

— Где…?

— В Черном Замке, миледи.

— Стена, — ее глаза наполнились слезами. — Я здесь.

Клидас придвинулся ближе.

— Бедное дитя. Сколько тебе лет?

— В следующие именины исполнится шестнадцать. И я не дитя, я взрослая женщина и уже расцвела. — Она зевнула, прикрыв рот плащом. В его складках мелькнула голая коленка. — Вы не носите цепь. Вы мейстер?

— Нет, — сказал Клидас, — но я служил одному.

«Она немного похожа на Арью, — подумал Джон. — Голодная и исхудавшая, но волосы того же цвета, и глаза».

— Мне сказали, что вы спрашивали обо мне. Я…

— Джон Сноу. — Девушка отбросила назад свою косу. — Наши с вами дома связаны кровью и честью. Выслушайте меня, родич. Мой дядя Креган преследует меня. Вы не должны позволить ему вернуть меня в Кархолд.

Джон вгляделся в нее. — «Я знаю эту девушку». — Было что-то в ее глазах, в том, как она держала себя, в манере говорить. Мгновение он пытался поймать ускользающее воспоминание. Затем он понял.

— Алис Карстарк.

Призрачная улыбка тронула ее губы.

— Я не была уверена, что вы вспомните. Мне было шесть, когда вы видели меня в последний раз.

— Вы приезжали в Винтерфелл вместе со своим отцом. — «С отцом, которого Робб обезглавил». — Не могу припомнить зачем.

Она покраснела.

— Чтобы я встретилась с вашим братом. О, был какой-то другой предлог, но настоящая причина была в этом. Я была почти того же возраста, что и Робб, и мой отец думал, что мы можем заключить союз. Был пир. Я танцевала с вами и с вашим братом. Он был очень учтив, и сказал, что я прекрасно танцую. Вы были угрюмым. Мой отец сказал, что у бастардов это бывает.

— Я помню. — Это было ложью лишь отчасти.

— И вы по-прежнему немного угрюмы, — сказала девушка, — но я прощу вам это, если вы спасете меня от моего дяди.

— Ваш дядя… это, должно быть, лорд Арнольф?

— Он не лорд, — с презрением сказала Алис. — Мой брат Гарри законный лорд, и по закону я его наследница. Дочь наследует раньше дяди. Дядя Арнольф всего лишь кастелян. На самом деле он мой двоюродный дед, дядя моего отца. Креган его сын. Я полагаю, это делает его кузеном, но мы всегда звали его дядей. Теперь они намереваются заставить меня назвать его мужем. — Она сжала кулак. — До войны я была помолвлена с Дарином Хорнвудом. Мы лишь ждали моего расцвета, чтобы пожениться, но Цареубийца убил Дарина в Шепчущем Лесу. Мой отец написал, что найдет какого-нибудь южного лорда, который жениться на мне, но так этого и не сделал. Ваш брат Робб отрубил ему голову за то, что он убил Ланнистеров. — Ее рот дернулся. — Я думала, они за тем и отправились на юг, чтобы убить кого-нибудь из Ланнистеров.

— Все было… не так просто. Лорд Карстарк убил двух пленников, миледи. Невооруженных мальчиков, оруженосцев в камере.

Девушка не казалась удивленной.

— Мой отец никогда не рычал как Большой Джон, но в гневе был не менее опасен. Впрочем, теперь он тоже мертв. Как и ваш брат. Но мы с вами живы. Заставит ли кровь враждовать нас, лорд Сноу?

— Когда человек надевает черное, он оставляет вражду позади. Ночной Дозор не ссорился ни с Кархолдом, ни с вами.

— Хорошо. Я боялась… я умоляла отца оставить одного из моих братьев кастеляном, но ни один из них не захотел упустить славу и трофеи, завоеванные на юге. Теперь Торр и Эдд мертвы. Последнее, что мы слышали о Гарри, это то, что он пленник в Девичьем Пруду, но это было почти год назад. Возможно, он тоже мертв. Я не знала, к кому еще обратиться, кроме как к последнему сыну Эддарда Старка.

— Почему не к королю? Кархолд присягнул Станнису.

— Мой дядя присягнул Станнису в надежде, что Ланнистеры, разозлившись, отрубят голову бедному Гарри. Если мой брат умрет, Кархолд перейдет ко мне, но мои дяди хотят прибрать себе то, что мое по праву. Родив ребенка от Крегана, я стану им больше не нужна. Он уже похоронил двух жен. — Она сердито вытерла слезы, так, как это могла бы сделать Арья. — Вы поможете мне?

— Браки и наследство это дело короля, миледи. Я напишу Станнису о вашей просьбе о помощи, но…

Алис Карстарк засмеялась, но в этом смехе сквозило отчаяние.

— Пишите, но не ждите ответа. Станнис умрет прежде, чем получит ваше послание. Мой дядя позаботится об этом.

"Что ты имеешь ввиду?"

Арнольф идет на Винтерфелл, это правда, но лишь затем, чтобы ударить кинжалом в спину вашего короля. Он заключил союз с Русе Болтоном давным давно… за золото, за обещание помиловать, за голову бедного Гарри. Лорд Станнис идет на бойню. Так что он не сможет мне помочь, даже если бы захотел. — Алис встала перед ним на колени, сжимая черный плащ. — Вы моя единственная надежда, лорд Сноу. Именем вашего отца, заклинаю вас. Защитите меня.

СЛЕПАЯ ДЕВОЧКА

Ее ночи были освещены далекими звездами и мерцанием луны на снегу, но с каждым рассветом она просыпалась в темноте.

Она открыла глаза и слепо уставилась в темноту, окутывающую ее. Сон уже ускользнул. Как прекрасно. Она облизала губы, вспоминая его. Блеяние овцы, ужас в глазах пастуха, визг собак, когда она убивала их одну за другой, рычание ее стаи. Добычи становилось все меньше, с тех пор как пошел снег, но прошлой ночью они пировали.

Ягненок, собака, баранина, и человеческая плоть. Некоторые из ее маленьких серых братьев боялись людей, даже мертвых, но не она. Мясо есть мясо, а люди — это добыча. Она была ночной волчицей.

Но только во сне.

Слепая девочка повернулась на бок, села, вскочила на ноги, потянулась. Постелью ей служил тюфяк из грубой шерсти на уступе холодного камня, и ее тело всегда было одеревеневшим и затекшим, когда она просыпалась. Она подошла к своей миске маленькими босыми ногами с огрубевшими подошвами, тихая как тень, поплескала холодной водой на лицо, смахнула ладонями капли. Сир Грегор, думала она. Дансен, Рафф-Красавчик. Сир Илин, Сир Мерин, Королева Серсея. Ее утренняя молитва. Или чья? Нет, думала она, не моя. Я никто. Это молитва ночной волчицы. Однажды она найдет их, устроит на них охоту, ощутит запах их страха, вкус их крови. Когда-нибудь.

Она нашла свое нижнее белье в куче на полу, принюхалась, чтобы убедиться, что оно еще достаточно свежее, наощупь натянула в своем мраке. Ее платье служанки было на том же месте, где она его повесила — длинная туника из некрашеной шерсти, грубая и колючая. Она спустила ее вниз и надела одним ловким, отточенным движением. Настал черед носков. Один черный, один белый. Черный был прострочен вокруг его верхней части, а белый нет. Так она определяла где какой, чтобы надеть каждый носок на правильную ногу. Ее тощие ноги были сильными и упругими, к тому же с каждым днем они становились все длиннее.

Она была рада этому. Водяному плясуну нужны хорошие ноги. Слепая Бет не была водяным плясуном, но она ведь не будет Бет вечно.

Она знала путь к кухням, но ее нос привел бы ее туда в любом случае. Горячий перец и жареная рыба, решила она, принюхиваясь в коридоре, и свежий хлеб из печи Уммы. Запах вызвал урчание в ее животе. Ночная волчица попировала, но это не наполнило живот слепой девочки. Мясо из сна не могло накормить ее, она поняла это давно.