— У этого короля нет меча, — заметила леди Дастин.

Действительно. Теон не помнил, что это был за король, но меч, который тот должен был держать, пропал. Полоски ржавчины отмечали, где он был раньше. Эта картина растревожила его. Ему всегда говорили, что железо меча удерживает духов мертвых в их могилах. Если меча нет…

В Винтерфелле есть призраки. И я один из них.

Они пошли дальше. Лицо Барбри Дастин, казалось, ожесточалось с каждым шагом. "Ей нравится здесь не больше, чем мне". Теон услышал свой голос:

— Миледи, почему вы ненавидите Старков?

Она изучающе посмотрела на него.

— По той же причине, по которой вы их любите.

Теон запнулся.

— Люблю их? Я никогда… Я отнял у них этот замок, миледи. Я… я приказал убить Брана и Рикона и насадить их головы на пики, я… — …пошел на юг с Роббом Старком, сражался рядом с ним в Шепчущем Лесу и Риверране, вернулся на Железные Острова, как его посол, чтобы вести переговоры с собственным отцом. Город-на-Кургане тоже послал людей с Молодым Волком. Я отдала ему настолько мало людей, насколько осмелилась, но я знала, что должна послать хоть сколько-то или рискнуть и вызвать гнев Винтерфелла. Так что у меня были глаза и уши в армии. Они хорошо меня информировали. Я знаю, кто вы. Я знаю, каков вы. Теперь ответьте на мой вопрос. Почему вы любите Старков?

— Я… — Теон оперся рукой в перчатке на колонну. — …Я хотел быть одним из них…

— И никогда не стали. У нас больше общего, чем вы думаете, милорд. Но пойдемте.

Чуть дальше три могилы были расположены близко друг к другу. Здесь они остановились.

— Лорд Рикард, — заметила леди Дастин, изучая центральную фигуру. Статуя маячила над ними — длиннолицая, бородатая, торжественная. У него были такие же каменные глаза, как и у остальных, но его казались печальными.

— У него тоже нет меча.

Действительно.

— Кто-то был здесь внизу и украл мечи. Меч Брандона тоже пропал.

— Он бы не потерпел этого. — Она сняла перчатку и дотронулась до его колена, бледная плоть на темном камне. — Брандон любил свой меч. Он любил точить его. "Я хочу, чтобы он был достаточно острым, чтобы сбрить волосы с женской промежности", — говорил он. А как он любил пользоваться им. "Окровавленный меч — прекрасная вещь", — сказал он мне однажды.

— Вы знали его, — сказал Теон.

Свет фонаря отражался в ее глазах и казалось, что они были в огне.

— Брандон воспитывался в Городе-на-Кургане со старым лордом Дастином, отцом того, за которого я позже вышла замуж, но большую часть времени он проводил, скача по Источникам. Ему нравилось ездить верхом. Его младшая сестра была в этом на него похожа. Пара кентавров, эти двое. А моему лорду-отцу всегда нравилось принимать наследника Винтерфелла. Отец строил большие планы для дома Рисвеллов. Он бы подарил мою невинность любому Старку, оказавшемуся поблизости, но в этом не было необходимости. Брандон никогда не стеснялся брать то, что хотел. Сейчас я уже стара, высушенное создание, слишком долго бывшее вдовой, но я все еще помню вид моей девичьей крови на его члене в ту ночь, когда он заявил на меня права. Думаю, Брандону эта картина тоже понравилась. Окровавленный меч — прекрасная вещь, да. Было больно, но это была сладкая боль.

— Однако в тот день, когда я узнала, что Брандон женится на Кейтилин Талли… в той боли не было ничего сладкого. Он никогда не хотел ее, уверяю вас. Он сам мне сказал, в нашу последнюю ночь вместе… но у Рикарда Старка тоже были большие планы. Южные амбиции, которые не удовлетворились бы женитьбой наследника на дочери одного из его собственных вассалов. Потом мой отец лелеял надежду выдать меня за брата Брандона, Эддарда, но Кейтилин Талли получила и его. Я же осталась с молодым лордом Дастином, пока Нед Старк не забрал его у меня.

— Восстание Роберта…

— Лорд Дастин и я не были женаты еще и пол года, когда Роберт восстал и Нед Старк созвал знамена. Я умоляла мужа не ходить. У него были родственники, которых он мог послать вместо себя. Дядя славился своим умением орудовать топором, двоюродный дед воевал в Войне Девятигрошевых королей. Но он был мужчиной и был полон гордости, ничто не обязывало служить, но он пришел на призыв Баратеонов сам. Я дала ему лошадь в день, когда он отправился — гнедого жеребца с огненной гривой — гордость стада моего лорда-отца. Мой лорд клялся, что он вернется на нем домой, когда война завершится.

— Нед Старк вернул мне коня, когда возвращался домой в Винтерфелл. Он рассказал мне, что мой лорд умер почетной смертью и что его тело было похоронено в красных горах Дорна. Он привез кости своей сестры обратно на север, чтобы она могла упокоиться с миром… но я уверяю, кости Лорда Эддарда никогда не будут похоронены рядом с ней. Я думаю скормить их моим собакам.

Теон не понял.

— Его… его кости?..

Ее губы скривились. Это была уродливая усмешка, усмешка, которая напомнила ему Рэмси.

— Кейтлин Талли отправила кости Лорда Эддарда на север перед Красной Свадьбой, но твой железный дядя захватил Ров Кейлин и перекрыл дорогу. Я наблюдала до сих пор. Если эти кости когда-либо покинут болота, они не пройдут дальше Города-на-Кургане. — она бросила последний взгляд на портрет Эддарда Старка. — Здесь мы закончили.

Метель все еще бушевала, когда они вышли из крипты. Леди Дастин молчала, пока они поднимались, но когда они стояли под руинами Первой Твердыни, она вздрогнула и сказала:

— Вы преуспели не для того, чтобы повторить все то, о чем я рассказала там внизу. Это понятно?

Это было понятно.

— Придержу язык или потеряю его.

"Русе неплохо выдрессировал тебя." И она оставила его одного.

КОРОЛЕВСКИЙ ТРОФЕЙ

Королевское войско покидало Темнолесье в золотых лучах рассвета, вытягиваясь из-за бревенчатого частокола, словно длинная стальная змея, выползающая из своего гнезда.

Рыцари-южане выехали в пластинчатых доспехах и кольчугах, со вмятинами и царапинами после пройденных битв, но все еще так начищенных до блеска, что начинали сверкать в лучах восходящего солнца. Полинявшие и в пятнах, оборванные и заштопанные, их знамена и сюрко все еще поражали богатством красок среди зимнего леса: лазурный и оранжевый, красный и зеленый, фиолетовый, голубой и золотой, проблескивающий среди пустой бурой дороги, серо-зеленых сосен и страж-деревьев и сугробов грязного снега.

У каждого рыцаря были оруженосцы, слуги и тяжеловооруженные всадники. Кроме них были оружейники, повара, конюхи; шеренги копейщиков, лучников и воинов с топорами; седые ветераны сотни битв и зеленые мальчишки, готовые драться впервые. Перед ними маршировали кланы с холмов; вожди и воины ехали верхом на лохматых и низкорослых горных лошадях, их косматые бойцы рысили рядом с ними, одетые в меха, вареную кожу и старые кольчуги. Некоторые раскрасили лица коричневым и зеленым и привязали вокруг них пучки кустарника, чтобы не выделяться среди деревьев.

Позади главной колонны шли обозы: мулы, лошади, рогатый скот, миля телег и повозок, нагруженных продуктами, кормом для скота, шатрами и продовольствием. Замыкающая тыловая охрана — большей частью рыцари в пластинчатой броне и кольчугах под прикрытием полузамаскированных всадников — следили за тем, чтобы неприятель ничего не стащил незамеченным.

Аша Грейджой ехала в обозе, в крытой повозке с двумя огромными обитыми железом колесами, со сковаными запястьями и лодыжками, под денным и нощным наблюдением Медведицы, которая храпела хуже любого мужчины. Его Величество король Станнис не оставил своей добыче никаких шансов на побег. Он планировал доставить ее в Винтерфелл, чтобы предстала она в цепях перед северными лордами, связанная и сломленная дочь Кракена, как доказательство его власти.

Трубачи увидели колонну в пути. Наконечники копий блестели в лучах восходящего солнца и трава на обочинах сверкала от утренней росы. Между Темнолесьем и Винтерфеллом лежит сотня лиг лесов. Триста миль полета ворона. «Пятнадцать дней», — говорили рыцари друг другу.