Сир Барристан помог ей подняться в портшез. Квентин вернулся к своим друзьям дорнийцам. Силач Бельвас проревел, чтобы открыли ворота, и Дейенерис Таргариен вынесли на солнце. Селми следовал рядом с ней на своей серой в яблоках лошади.
“ — Скажите мне,” — сказала Дэни, когда процессия повернула к Храму Граций, “- если бы мой отец и моя мать были свободны следовать своим сердцам, кого бы они избрали?”
“ — Это было давно. Ваше Величество не знает их.”
— Но вы знаете. Расскажите мне.
Пожилой рыцарь склонил голову.
— Королева, ваша мать всегда была преданна своему долгу.
Он прелестно выглядел в своей серебристо-золотой броне с его белым плащом, спадающим с плеч, но в его голосе была слышна боль, каждое слово было словно камнем, о который он спотыкался.
— И в то же время девчонкой… она была однажды сражена юным рыцарем из штормовых земель, который стал её фаворитом на турнире и провозгласил её королевой любви и красоты. Так мимолетно."
"Что случилось с этим рыцарем?"
“Он выбросил свое копье в день свадьбы ваших отца и матери. Затем он ударился в веру, и поговаривали, что только Дева смогла заменить королеву Рхаэллу в его сердце. Его страсть, конечно, была безнадежна. Межевой рыцарь — неподходящий супруг для принцессы королевской крови.”
И Даарио Нахарис всего лишь наемник, недостойный быть даже пряжкой на шпорах межевого рыцаря. “- А мой отец? Была ли такая женщина, которую он любил больше, чем свою королеву?”
Сир Барристан поерзал в седле.
— Нет… не любил. Возможно, слово «желал» лучше подошло бы, но… это были лишь перешептывания на кухне, сплетни посудомоек и конюхов…
"Я хочу знать. Я никогда не знала моего отца. Я хочу знать о нем всё. Хорошее и…остальное."
"Как прикажете," — белый рыцарь выбирал слова осторожно, — "Принц Эйерис…был такой же молодой, как и вы, и его застали с некоей леди из Кастерли Рок, с кузиной Тайвина Ланнистера. Когда она вышла за Тайвина, ваш отец выпил слишком много вина на пиру в честь свадьбы и многие слышали, как он сказал, 'Как жаль, что право первой ночи отменено'. Пьяная болтовня, не более, но Тайвин Ланнистер не из тех людей, кто забывает подобные слова или… вольности, которые ваш отец позволил себе во время проводов невесты," — его лицо покраснело, — "Я уже сказал слишком много, Ваша Светлость, Я…"
“ — Прекрасная королева, добро пожаловать!” Приблизилась другая процессия, и Хиздахр зо Лорак улыбался ей из своего собственного паланкина. Мой король. Дани задавалась вопросом, где сейчас Даарио Нахарис, что он делает. Если бы это было сказкой, то он прискакал бы, пока мы не достигли храма, и бросил бы вызов Хиздахру — за мою руку.
Бок о бок эскорт королевы и Хиздахр зо Лорак медленно прошли по Миирину — пока, наконец, Храм Граций не предстал перед ними; его золотые купола полыхали на солнце. Как красиво, попыталась убедить себя королева, но в ней сидела глупая наивная девчонка, которая не могла не высматривать Дарио. Если бы он любил тебя, то появился бы и отбил тебя силой, как Рейегар похитил свою северную деву, кричала в ней девчонка, но королева знала, что это безумие. Даже если бы ее капитан был достаточно сумасшедшим, чтобы попытаться, то Медные Звери изрубили бы его прежде, чем он оказался в ста ярдах от нее.
Галазза Галар ождала их перед дверями храма, окруженная своими сестрами в белом, розовом и красном, синем, золотом и фиолетовом. Их меньше, чем было. Дани высматривала Эззар и не нашла ее. Кровавый понос забрал даже ее?. Хотя королева позволила астапорцам умирать от голода за ее стенами, чтобы помешать заразе распространяться, та, тем не менее, перекинулась на город. Многие были поражены ею: вольноотпущенники, наемники, Медные Звери, даже дотракийцы, хотя она пока еще не коснулась ни одного Безупречного. Она молилась, чтобы болезнь прошла.
Грации вынесли кресло из слоновой кости и золотую чашу. Аккуратно придерживая токар, чтобы не наступить на подол, Дайенерис Таргариен присела на роскошное бархатное сиденье, и Хиздарх зо Лорак преклонил колени, расшнуровал ее сандалии, и вымыл ее ноги, пока пятьдесят евнухов пели, и десять тысяч глаз наблюдали. У него нежные руки, подумала она, пока теплые пахучие масла текли между пальцами ее ног. Если у него такое же нежное сердце, я смогу полюбить его — в свое время.
Когда ее ноги были чисты, Хиздахр осушил их мягким полотенцем, вновь зашнуровал ее сандалии, и помог ей встать. Рука об руку, они проследовали за Зеленой Грацией в храм, где воздух был наполнен благовониями, и боги Гиса стояли, укрытые тенями в своих альковах.
Четыре часа спустя, они появились снова как муж и жена, связавшие друг с другом запястье и лодыжку цепями из желтого золота.
ДЖОН
Неожиданно Черный Замок посетила королева Селиса со своей дочерью и ее шутом, со своей прислугой и свитой, а также с рыцарями, верными мечами, и с пятьдесятью сильными воинами. Джон Сноу знал, что все они — люди королевы. Правда, они могут сопровождать Селису, но на самом деле служат Мелисандре. Красная жрица предупредила его относительно их прибытия почти за день до того, как ворон прибыл из Восточного Дозора с тем же самым сообщением.
Он встретил свиту королевы у конюшен, сопровождаемый Атласом, Боуэном Маршем, и полдюжиной охранников в длинных черных плащах. Он бы ни за что не предстал перед королевой без собственной свиты, если половина того, что о ней говорили было правдой. Она могла бы принять его за конюха и отдать ему в руки поводья ее лошади.
Снегопад наконец-то переместился на юг и дал им передышку. В воздухе витало гостеприимство, так как Джон Сноу преклонил колено перед этой южной королевой.
— Ваше Светлость. Черный Замок приветствует Вас и Ваших людей.
Королева Селиса посмотрела на него сверху вниз.
— Благодарю. Пожалуйста, сопроводите меня к Лорду-Командующему.
— Мои братья удостоили меня этой чести. Я Джон Сноу.
— Вы? Они сказали что вы молоды, но… — Лицо королевы Селисы было длинным и бледным. Она носила корону из красного золота со вкрапинками в форме пламени, копию той, которую носил Станнис. — …вы можете подняться, Лорд Сноу. Это моя дочь, Ширин.
— Принцесса, — Джон склонил голову. Ширин была некрасивым ребенком, которого еще больше изуродовала серая хворь, сделавшая ее шею и часть щеки жесткой, серой и потрескавшейся. — Мои братья и я к вашим услугам, — сказал он девочке.
Ширин покраснела.
— Спасибо, милорд.
— Я полагаю вы знакомы с моим родственником, Сиром Акселем Флорентом? королева прошла дальше.
— Только через воронов. — И по донесениям. В письмах, которые он получал из Восточного Дозора-у-Моря, было что почитать об Акселе Флоренте, и очень малое из этого было хорошим. — Сир Аксель.
"Лорд Сноу". Толстяк, Флорент был коротконогим и большегрудым. Грубые волосы покрывали его щеки и челюсть, торчали из ноздрей и ушей.
— Мои верные рыцари, — продолжила королева Селиса. — Сэр Нарберт, сэр Бентон, сэр-Брюс, сэр Патрик, сэр Дорден, сэр Малегорн, сэр Ламберт, сэр Перкин. Каждый представленный поклонился в свою очередь. Она не побеспокоилась представить своего шута, но бубенцы на его рогатой шляпе и пестрые татуировки на пухлых щеках говорили сами за себя. Пестряк. Коттер Пайк в письмах упоминал и о нем. Пайк утверждал, что он дурачок.
Затем королева кивнула еще одному любопытному персонажу ее окружения: высокому, тощему как палка человеку, чей рост подчеркивала диковинная шляпа в три яруса из фиолетового фетра.
— Это благородный Тихо Несторис, эмиссар Железного Банка Браавоса, прибывший вести перегоровы с Его Величеством Королем Станисом.
Банкир снял свою шляпу и сделал широкий поклон. “Лорд Командующий. Я благодарю вас и ваших братьев за ваше гостеприимство.” Он говорил на Общем Языке безупречно с только малейшим намеком акцента. На полфута выше, чем Джон, браавосец носил бороду столь же тонкую как веревка, растущую от его подбородка и достигавшей почти его талии. Его одежды, отделанные горностаем, были мрачного фиолетового цвета. Высокий жесткий воротник окаймлял его узкое лицо. “Я надеюсь, что мы не причиним вам слишком много беспокойства.”