— Если она тебе не угодила…

— Она делает всё, что от неё требуется.

— Надеюсь. Ее обучали в Лиссе, где практикуется искусство любви. И еще она говорит на общем языке. Королю это очень нравилось.

— Я убиваю королей, разве ты не слышал? — Тирион злобно улыбнулся поверх чаши с вином. — Мне не нужны королевские объедки.

— Как хочешь. Лучше приступим к еде.

Иллирио хлопнул в ладоши, и в комнату вбежали слуги.

Начали они с бульона, сваренного из крабов, и рыбы-чёрта, и холодного супа из яиц с лаймом. Затем появились перепёлки, зажаренные в меду, седло барашка, гусиная печень в винном соусе, пастернак в масле с молочным поросенком. От одного вида этого изобилия Тириону стало дурно, но он заставил себя из вежливости попробовать ложку супа, и, едва попробовав, обо всем забыл. Поварихи хоть и были старыми и толстыми, но дело свое знали отменно. Никогда прежде он не ел ничего вкуснее, даже при дворе.

Обсасывая косточки перепелки, он спросил Иллирио про утренний вызов. Толстяк только пожал плечами.

— Неприятности на востоке. Астапор пал, и Миэрин тоже. Это гискарские рабовладельческие города, которые были древними даже тогда, когда мир был ещё молод.

Поросенок был разрезан на ломти, и Иллирио дотянулся до одного из них, поподжаристее, взял руками, и обмакнул его в сливовый соус.

— Залив Работорговцев от Пентоса далеко, — сказал Тирион, слизывая гусиный паштет с кончика ножа.

«Никто на свете не может быть проклят сильнее, чем убийца родичей, — размышлял он, — но мне начинает нравиться жить в этом аду».

— Это так, — согласился Иллирио, — но мир — это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные.

— Ещё вина?

Иллирио забросил в рот перец.

— Нет, кое-что получше.

Он хлопнул в ладоши.

На звук появился слуга с закрытым крышкой блюдом. Слуга поставил его перед Тирионом, и Иллирио, наклонившись через стол, снял крышку.

— Грибочки, — объявил магистр, выпустив наружу облако ароматного пара. — В масле с чесночком. Мне сказали, вкус просто изумительный. Возьми один, дружок. Или два.

Тирион уже было поднес толстый чёрный гриб ко рту, как что-то в голосе Иллирио вдруг заставило его замереть.

— Только после вас, милорд, — с этими словами карлик подвинул блюдо к хозяину.

— Нет-нет, — магистр отпихнул блюдо с грибами прочь. На мгновение показалось, что из-под раздутой плоти торговца сыром выглянул озорной мальчишка. — Только после тебя. Я настаиваю. Повариха приготовила их специально для тебя.

— Правда? — Тирион припомнил повариху: обсыпанные мукой руки и тяжелые груди с проступившими темно-синими венами. — Как мило с её стороны, но… не стоит.

Тирион положил гриб обратно в масляное озерцо, откуда он прежде его выловил.

— Какой ты, однако, подозрительный, — улыбнулся Иллирио сквозь свою раздвоенную желтую бороду. Тирион решил, что особый золотистый блеск ей придает ежедневное умащивание.

— Ты что, трус? Я слышал о тебе иное мнение.

— В Семи Королевствах отравление гостя за ужином считается нарушением гостеприимства.

— Здесь тоже, — ответил Иллирио Мопатис, потянувшись за своим кубком. — Но раз гость сам изъявляет желание расстаться с жизнью, с какой стати хозяин будет ему мешать, разве не так?

Он сделал глоток.

— Не далее как полгода назад магистр Орделло отравился грибами. Мне говорили, он не очень мучился. Небольшая резь в животе, внезапная вспышка боли промеж глаз, и все было кончено. Разве не лучше выбрать грибы, чем отсечение головы мечом, а? С какой стати умирать со вкусом крови во рту, вместо приятной смеси масла с чесноком?

Карлик уставился в стоявшее перед ним блюдо. От запаха масла и чеснока рот обильно наполнился слюной. Некая часть его желала наесться грибов, даже зная, что они ядовиты. Он не был настолько храбр, чтобы стерпеть удар холодной сталью в брюхо, а откусить кусочек гриба вовсе не так трудно. Это напугало его сильнее, чем он мог высказать.

— Ты во мне ошибся, — услышал он свой голос.

— Разве? Интересно. Если желаешь, чтобы тебя утопили в вине, только скажи, и всё быстренько будет устроено. Потому что топиться по одной чаше за раз — только напрасно переводить вино и тратить время.

— Ты во мне ошибся, — повторил Тирион громче. Политые маслом грибы блестели в свете светильника — такие тёмные и притягательные.

— Уверяю тебя, мне вовсе не хочется умирать. У меня… — его голос неуверенно смолк.

«А что у меня есть? Жизнь, чтобы её прожить? Неоконченные дела? Детишки на воспитании или земли, которыми нужно править? Любимая женщина?»

— У тебя нет ничего, — закончил вместо него мысль магистр Иллирио, — но мы можем это исправить.

Он выхватил один гриб из масла и с удовольствием его съел.

— Вкуснотища.

— Значит, грибы не ядовитые, — с раздражением сказал Тирион.

— Нет. С какой стати мне желать тебе зла? — с этими словами магистр сожрал второй гриб. — Мы с тобой должны оказывать друг другу немного доверия. Давай, ешь, — он снова хлопнул в ладоши. — У нас еще много работы. Мой маленький друг должен набраться сил.

Слуги внесли цаплю, фаршированную фигами, телячьи котлеты, бланшированные в миндальном молоке, сельдь в сметане, жареный лук, вонючий сыр, блюда с улитками и сладкими булочками и черного лебедя в оперении. Тирион отказался от лебедя, который напомнил ему об ужине с сестрой. Вместо этого он сам наложил себе кусок цапли, рыбу и немного сладкого лука. Слуги не забывали наполнять его чашу вином, едва он её выпивал.

— Для такого коротышки ты пьёшь слишком много вина.

— Убийство родичей — довольно пыльная работенка. После неё всегда хочется пить.

Глаза толстяка сверкнули, словно драгоценности в перстнях на его руках.

— В Вестеросе есть люди, считающие, что убийство лорда Ланнистера — отличное начало.

— Лучше им не упоминать об этом в присутствии моей сестрицы, иначе они быстро лишатся языка.

Карлик разломил ломоть хлеба пополам.

— А тебе, магистр, лучше не трогать моё семейство. Несмотря на то, что я убийца родичей, я по-прежнему лев.

Похоже, веселью повелителя сыров не было предела. Он весело шлепнул себя по жирной ляжке и сказал:

— Вы, вестеросцы, все одинаковы. Пришпилите себе на грудь кусочек шёлка с какой-нибудь тварью и внезапно становитесь львами, драконами и орлами. Я могу отвести тебя к настоящему льву, мой маленький друг. Принц в своем зверинце держит целую стаю. Хочешь провести ночь в их клетке?

Тирион вынужден был признать, лорды Семи Королевств действительно слишком кичились своими гербами:

— Хорошо, — признал он, — Ланнистеры не львы. Но я всё равно сын своего отца и сам собираюсь убить Джейме с Серсеей.

— Как странно, что ты упомянул свою очаровательную сестру, — заметил Иллирио между проглоченной им парой улиток. — Королева пообещала любому, кто доставит твою голову, титул лорда, невзирая на происхождение.

Тирион ждал чего-то подобного, не меньше.

— Если ты собираешься принять её предложение, то заставь раздвинуть для тебя ноги. Лучшая часть меня в обмен на лучшую часть её, это будет честная сделка.

— Я скорее обменяю тебя на золото, равное моему весу, — торговец сыром заржал так сильно, что Тирион испугался, как бы он не лопнул. — За всё золото Кастерли Рок, почему бы и нет?!

— Ладно, золото забирай, — ответил карлик, убедившись, что ему не суждено утонуть в каше из кишок, полупереваренных угрей и мяса. — Но Утёс оставь мне. Он мой.

— Это так.

Магистр прикрыл рот рукой и издал могучую отрыжку.

— Думаешь, король Станнис вернет тебе его? Я слышал, он большой поборник справедливости. Твой брат надел белое, поэтому по закону Вестероса ты — законный наследник.

— Станнис, может, и вернёт мне Кастерли Рок, — сказал Тирион. — Но есть еще крохотная проблема — цареубийство и убийство родичей. За это он укоротит меня на голову, а я и так довольно маленький. А с чего это ты решил, будто я собираюсь присоединиться к Станнису?